Виленкин Николай Максимович родом из села Глубокого Виленской губернии. Рано остался без отца и приучился жить своим трудом. С золотой медалью окончил гимназию в Минске (1875 г.). Через четыре года окончил юрфак Петербургского университета, работал адвокатом, уже публикуя свои стихи.
В 1883 году сборник «Стихотворения» уничтожен цензурой. В следующем году выступил со статьей «Старинный спор», в которой провозгласил главные идеи зарождающегося в литературе России модернизма. Тогда же цензура запретила его антиправославную поэму «Гефсиманская ночь», а через два года автор примет православное крещение...
В 90-е годы создаёт и ведёт журнал «Северный вестник»; в самом начале ХХ века стал организатором религиозно-философских собраний в Петербурге, а уже в 1905 году вдруг становится «бардом социал-демократии»* (Ю. Айхенвальд), издателем большевистской газеты «Новая жизнь». Сам Н. Минский потом напишет: «Союз между символизмом и революцией — явление внутренне необходимое...».
Боясь суда за проделки в 1905 году, уезжает в Европу (до 1913 г.). Без него в 1907 году выходит 4-томное Полное собрание стихотворений (Петербург).
И после революции, столь «внутренне необходимой» символисту Минскому, он жил в Берлине, Лондоне, Париже, не становясь, впрочем, врагом страны, которую покинул.
___________________________________________________________________________
* В этот период написан «Гимн рабочих» с известной строкой: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
НА КОРАБЛЕ
Зажглась звезда, поднялся ветерок,
Склонялся день за горы Дагестана.
И все, молясь, глядели на восток.
Татаре повторяли стих Корана,
Рабы Христа творили знак святой,
Калмыки в тишине взывали к Ламе,
И чуждый всем еврей скорбел о храме
И Богу докучал своей тоской.
Лишь я один, к кому взывать не зная,
Глядел на мир. И прелесть неземная
Была в журчанье вод, в лучах светил,
Как будто в рай держали мы дорогу.
Один в тот вечер слёзы я пролил,
И, может быть, один молился Богу.
<1893>
* * *
Я боюсь рассказать, как тебя я люблю.
Я боюсь, что, подслушавши повесть мою,
Лёгкий ветер в кустах вдруг в веселии пьяном
Полетит над землёй ураганом...
Я боюсь рассказать, как тебя я люблю.
Я боюсь, что, подслушавши повесть мою,
Звёзды станут недвижно средь тёмного свода,
И висеть будет ночь без исхода...
Я боюсь рассказать, как тебя я люблю.
Я боюсь, что, подслушавши повесть мою,
Мое сердце безумья любви ужаснётся
И от счастья и муки порвётся...
УТЕШЕНИЕ
Оно не в книгах мудреца,
Не в сладких вымыслах поэта,
Не в громких подвигах бойца,
Не в тихих подвигах аскета.
Но между тем как скорби тень
Растёт, ложась на всё святое, —
Смотри: с востока, что ни день,
Восходит солнце золотое.
И каждый год цветёт весна,
Не зная думы безотрадной,
И, солнца луч впивая жадно,
Спешат на волю семена.
И всходы тайной силой пучит,
И вскоре листья рождены,
И ветер ласковый их учит
Шептать название весны.
Душа свершила круг великий.
И вот, вернувшись к детским снам,
Я вновь, как праотец мой дикий,
Молюсь деревьям и звездам.
